что привести американцу в подарок из России

ПРЕДЫДУЩАЯНА ГЛАВНУЮСЛЕДУЩАЯ
[ цены на работы]
Забив в поисковик Яндекса словосочетание ЧТО ПРИВЕСТИ АМЕРИКАНЦУ или ЧТО ПРИВЕСТИ В АМЕРИКУ в подарок, я так и не смог получить ответов на эти вопросы- все и везде пишут о другом- ЧТО ПРИВЕСТИ ИЗ АМЕРИКИ.....мысли большинства забивают полностью мысли единиц, которые хотят именно что то привести в подарок своим американским друзьям, хоть что то))...я могу сказать ясно и четко- вся моя страница моего сайта посвящена именно этой поисковой фразе- что привести американцу, или что можно привести из России в Америку, или какой подарок можно привести амириканским родственникам из Москвы...... и таких как я очень немного, за 25 лет существования России вывозят только полезные ископаемые, но изделяю на вывоз из России могу предложить только я и еще Российский Оборонэкспорт, и пожалуй и все, больше некому ничего вывозить, некому и нечего...Я предлагаю привести в далекую Америку портретную матрешку с портретом вашего американского друга изготавливаемую по фото заказчика на заказ , фото некоторых из них я поместил на этой странице своего сайта...среди этих американцев которым я делал в подарок матрешки есть очень известнгые люди с мировым именем, а есть простые наши соотечественники по СССР, смловом смотрите и наслаждайтесь знакомыми лицами
что привести американцу из России в подарок
портретная матрешка из одной куклы, три фото с трех разных сторон, с портретом Темнейшего в хоккейной форме команды Ночная Лига хоккея, под номером 11, именно под этим номером Путин выступает в этой лиге- играет в хоккей..... Я таких кукол матрешек сделал несколько, заказали их изготовление мне ребята из Ночной Лиги Хоккея, они ездили играть в хоккей в Америку и там дарили их своим друзьям американским хоккеистам- матрешки пошли на ура и я их часто изготавливаю как подарки для американцев
что привеси американскому другу из России
матрешка высотой 30 см из одной куклы в подарок американскому другу- игроку в хоккей знаменитой американской хоккейной команды, юбиляра меня попросила нарисовать заказчица этой матрешки,его русская девушка из Москвы, в форме хоккейного американского клуба в котором он и выступает на льду- Вашингтон кэпитал
что привести в америку
известнейший американский теннесист и ему портретных матрешек в подарок понаделали очень много разные художники, повезло и мен сделать ему в подаролк матрешку с его портретами- заказчики подарили ему на матче- теперь видимо стоит в США у спортсмена в личном музее портретной матрешки
что привести американскому другу
известнейший айтишник создатель компании эйпол, эту матрешку мне заказали в подарок какому то его товарищу из Америки и туда эта матрешка улетела
что привезти американскому другу из Москвы
известный американский певец потомок иудеев, Адам Ламберт, он приезжал в Москву с концертом и эту матрешку из одной куклы высотой 30 см заказала мне изготовить ему в подарок его поклонница
американец привести
портрет Дени Де Вито на матрешки из одной куклы высотой 30 см, такие матрешки часто при дарении одновременно футляры для подарочного алкоголя...Дени Де Вито приезжал в Москву на озвучку мультфильма и эту матрешку заказала ему его поклонница- тДевито сам ее увез в Америку
что привести американцу из россии, портреты по фото заказчика на русских деревянных матрешках в работах московского портретиста изготовление на заказ в подарок на юбилей, день рождения, годовщину свадьбы
изготовление этой матрешки известному американскому певцу Мит Лофу заказали его русские поклонники, матрешка была изготовлена из нескольких кукол - я тут привожу только одну и отвезена в далекую Америку и подарена изветнейшему американцу, теперь проживает там в далекой солнечной Калифорнии, а я тут на морозе среди бацилл короновируса
что привезти в подарок американцам от русских медведей
интересная политическая портретная матрешка с портретом уже бывшего президента Боливии, все три портрета самого президента и еще двух управленцев именно фото печать не рисование, эту подарочную матрешку мне заказал изготовить работник газпрома и отвез ее в далекую Боливию и подарил самому Эво Моралесу президенту этой страны, после переворота и бегства Эво,судьба матрешки остается неизвестной.....(неужели погибла и растоптана врагами президента, о ужас!!!))
подарок на американскую свадьбу
эту подарочную портретную матрешку из двух кукол заказала мне русская девочка из Москвы своему суженому украинцу, он работает дальнобойщиком водителем и живет в США, она время от времени к нему прилетает и он тоже прилетает к ней в Москву- так и живут на две страны эти супруги россиянка и американец, русская и украинец....справа две фото это обратный фон матрешки -статуя свободы в Нью Йорке и лягушка путешественница сидит на болоте держит прилетевшую к н ей стрелу счасть
привезти подарок в америку на память о россии
четыре фотографии с разных четырех сторон первой куклы предыдущей матрешки с портретом жениха, жених в русском сказочном кафтане принца с луком, выстрелил из лука и пошел искать по стреле свою суженную -невесту, а стрелу нашла царевна лягушка, его невеста и жена
американская свадьба подарки
очень интересная подарочная свадебная матрешка- он русский из Беларуси, она американска из Канзаса, свадьбу сыграли в Штатах, по улыбкам видно- они нашли друг друга..
матрешка по фото в подарок директору американской фирмы Монсанта
очень интересная подарочная свадебная матрешка- он русский из Беларуси, она американска из Канзаса, свадьбу сыграли раньше в России работало очень много американцев-работают и сейчас, но значительно меньше, на главной кукле подарочной матрешке директор американской фирмы Монаснто- они растили в России кукурузу ГМО, но что то не сложиллось и сейчас уехали к себе вдалеко -американцы кушают с удовольствием....портрет самого босса рисованием, а портреты всего коллектива работников предприятия фото печать
подарок начальнику из дженерал моторс американцу
подарок начальнику Дженерал Моторс из Питера американцу" title="до санкций в Росси работало много американских предприятий и фирм- например в Питере американский автомобильный концерн выпускал автомобили Дженерал Моторс, я их директору американцу делал в подарок такую матрешку.....обычно директора иностранных производств имеют лимит по времени на работу- отработал три года и пожалуйста уезжаешь домой...не знаю с чем связан такой порядок в американских фирмах-боятся что женится и обрусеет?)) не понимаю
американский футбол что подарить
на матрешке команда и тренеры известнейшего клуба америки Майами Долфинз- американские дельфины, матрешку заказал мне житель Питера-точнее на фото две матрешки- в подарок двум тренерам этой команды и сам же увез в далекую Америку
что привести в США из России

в США из России что привести
первая кукла предыдущей матрешки -наш соотечественник продъюсер и создатель мультфильма Маша и Медведь со своими любимыми персонажами в обнимку
что привести в сша матрешка с портретом по фото
матрешка изготовлена и отвезена в Америку известному кино актеру Патисону сыгравшему главную роль в фильме Титаник и других известных в России фильмах, матрешку заказал мне клуб поклонниц этого знаменитого актера, надо сказать, что заказ не прошел гладко и бурно обсуждался, но в результате матрешка уехала к актеру и думаю стоит где то на видном месте в его музее подарков от фанов
что привести в америку
Поул Тоул старший- известнейший американский мотобайкер ведет мировую телоевизионную программу мото байкеров, все мото байкеры мира его знают в лицо- изготовление этой матрешки организовал его фанат, он же и отвез ее самому Толу в подарок в США
русские подарки американцам
Фрэнк Айеро- известный американский музыкант со своей супругой- матрешку заказал и подарил музыканту его фан клуб
что подарить американке
Дженифер Энистон- многие знают эту красивейшую девушку- моя матрешка с ее портретами есть у нее в далекой америке
подарки американцам

американским музыкантам в подарок
one-direction известная американская молодежная музыкальная группа, заказал изготовление матрешки ее фан клуб

Американская свадьба по всем правилам

В каждой стране – свои свадебные традиции. То, как проходит американская свадьба, мы могли не раз наблюдать в художественных фильмах. Кому-то, возможно, посчастливилось лично погулять на такой свадьбе. Жители Штатов – народ принципиальный, и редко нарушают правила. Правил американской свадьбы не мало. Сам обряд является двухэтапным. От первого этапа – обручения до второго этапа – свадьбы – может пройти не менее шести месяцев. Закон США строг по отношению к желающим связать себя узами брака. Будущим молодоженам необходимо заплатить пошлину в том штате, где они будут регистрировать свой брак. Но это еще не самое неприятное. Чтобы перестать быть холостяком, нужно пройти определенные процедуры – медицинские и юридические. Например, сдать анализы, сделать прививки, предоставить справку об уплате налогов в суд. Перечень процедур зависит от того, сколько лет жениху и невесте, а также от того, где они проживают. В каждом штате существуют свои нюансы. Иногда граждане должны даже доказать то, что они стерильны. А вот легенда о том, что в Америке можно все, не соответствует действительности. Может быть, никто не будет осуждать союз между людьми одного пола, однако зарегистрировать гомосексуальные браки нельзя ни в одном из штатов. Дорогое удовольствие Соблюдение свадебных обрядов Америки влетает виновникам торжества в копеечку, а именно – в десятки тысяч долларов. Речь идет о классической свадьбе. Первое, на что нужно потратиться – это кольца. В Соединенных Штатах можно купить набор из трех колец, из которых одно мужское и два женских – обручальное и свадебное. Как правило, эти ювелирные изделия выполнены из золота и инкрустированы бриллиантами либо другими камнями. После того, как молодые обручились и помолвились, начинается тщательная подготовка к знаменательному событию. Подготовить свадьбу помогут различные агентства. В Штатах таких организаций немало. Одни занимаются декорированием помещений, другие консультируют по вопросам правил проведения американской свадьбы, предоставляют распорядителей свадьбы, третьи берут на себя ответственность за праздничный стол и так далее. Не обойтись паре и без услуг ателье. Насколько пышной будет свадьба и сколько гостей будет присутствовать на ней, зависит от толщины кошелька и от статуса будущей молодой семьи. Как правило, американские свадебные платья шьются на заказ у лучшего мастера, которого невеста может себе позволить. Весь ансамбль должен быть подчинен одному интересному правилу. Есть такая американская свадебная примета: «Нужно надеть что-то из старого, что-то из нового, что-то голубого цвета и что-то, взятое взаймы». Только при соблюдении этих пунктов примета обещает, что свадьба удастся, а семейная жизнь будет счастливой. Помимо платья для себя, невеста заказывает и наряды на американскую свадьбу для своих подруг. Подруг может быть две, а может быть и двадцать. Все эти девушки должны явиться на свадьбу в платьях одного цвета и кроя. Чаще всего девушки выбирают голубые или розовые наряды. Мужчины же надевают одинаковые костюмы. Несмотря на то, на этом празднике им не удается поразить других оригинальностью, определенная прелесть в этом все же есть. Со стороны это выглядит очень гармонично и торжественно. Обязанности жениха и невесты Шеф-повара, который будет отвечать на свадебное меню, выбирает невеста. Перед будущей женой стоят и творческие задачи – разработка дизайна пригласительных карточек, меню и сценария. Жених берет на себя ответственность за музыкальное сопровождение свадьбы. Американские свадебные песни и музыку других жанров на церемонии могут исполнять чопорные симфонические оркестры, раскрепощенные фолк-группы либо джазовые исполнители. Все зависит от общего стиля свадьбы и вкусов присутствующих. На свадьбу в Америке тратится очень много, и чаще всего «спонсорами» выступают родители невесты. Церемония в церкви должна быть заказана примерно за полгода до этого знаменательного события. Необходимо определиться и с тем, где будет проводиться свадьба. Лучше всего, если это будет огромный дом с красивым садом. Работа флористов – украшение тентов над столами цветочными композициями. За день до торжества жених и невеста прощаются со своей свободной и беззаботной жизнью. И делают они это с поистине американским размахом. Обычно девичник и мальчишник проводятся раздельно. Жених отмечает его со своими друзьями и близкими, а невеста, соответственно, со своими подругами и родственницами. Изредка случается и так, что в этот день жених и невеста веселятся в одной компании. Это «поблажка», видимо, предусмотрена для ревнивых. Девичник называется душем. Это название – прозрачный намек на то, что на невесту должен литься дождь подарков. Причем подарки должны быть со смыслом и напоминать о том, что девушку, выходящую замуж, ждет приятное времяпровождение наедине с супругом. Среди подарков могут оказаться полезные книги об интимной жизни типа «Камасутры», шелковое постельное белье, эротические чулочки, романтичные украшения, прозрачные пеньюары и другие милые вещицы, делающие женщину еще более соблазнительной для своего мужчины. На вечеринку не возбраняется пригласить стриптизера, который скрасит досуг представительниц прекрасного пола. Не обязательно устраивать девичники или мальчишники дома. Многие отправляются в стриптиз-бары. Эта традиция – символ того, что будущие супруги расстаются с вольной жизнью и фривольным поведением, которое они могли себе позволить до брака. Отныне же они будут вести себя более серьезно и ответственно по отношению к своему партнеру. В Соединенных Штатах принято проводить свадебные церемонии двух видов. Первая – это гражданская церемония бракосочетания. В Америке ее необходимо проводить за неделю-две до религиозной. В отличие от религиозной, гражданская церемония проходит достаточно просто. Пара, желающая зарегистрировать брак, приходит в соответствующую инстанцию с документами, и работник учреждения объявляет их супругами. После этого, через несколько дней, молодым приходит по почте свидетельство о заключении брака. На религиозную церемонию бракосочетания на американской свадьбе приглашения рассылаются заблаговременно. Церемония проводится в церкви, священнослужителем. У алтаря стоит будущий муж с шафером – своим лучшим другом. К алтарю проходит сначала подружка невесты, фрейлина. Это должна быть ответственная и шустрая подруга, ведь на нее возлагается обязанность поддерживать невесту и решать ее проблемы в период от помолвки до свадебной церемонии. Кроме того, непосредственно в свадебный день подруга помогает невесте одеваться. За фрейлиной к алтарю следует маленькая девочка с цветами, одетая в белое платьице. Девочка кидает цветы в стороны. Рядом в девочкой идет мальчик, который несет подушечку с кольцами. Следом за ними, ступая прямо на дорожку, устланную цветами, идет невеста. Она подходит к алтарю в сопровождении своего отца либо другого близкого родственника. В тот момент, когда в церковь входит невеста, все присутствующие встают со своих мест. Священник произносит речь, а жених и невеста обязуются хранить верность и быть хорошими супругами. После они обмениваются кольцами, надевая их на пальцы левых рук. По традиции, на свадьбе в американском стиле молодые покидают церковь первыми. Они уезжают на прогулку – гуляют по красивым местам своего города и фотографируются на память о прекрасном дне. Этот момент очень похож и на русскую современную свадьбу. А вот кричат ли горько на американской свадьбе, узнает тот, кто сам там побывает. Гости едут на коктейль туда, где после будет праздничный ужин. Молодожены получают от гостей подарки. Принято дарить деньги и различные дорогие вещи. Роль «кошелька» невесты играет роль белая сумочка со шнурком. А крупные подарки относят в специальную комнату, где их раскладывает ответственный за это человек. Еще один важный момент: когда молодые приезжают с прогулки, гости встречают их, став в виде «ручейка». Жених с невестой проходят через него. Первый тост произносит шафер. Когда все уже достаточно выпьют, наступает время бросать красивую кружевную подвязку. Именно для этого невеста надевает ее на ногу, готовясь к торжеству. Она бросает подвязку назад, отвернувшись от незамужних подруг. Они должны ловить ее. Кто поймает – первой выйдет замуж. В отличие от русской свадьбы, на американской подвязку бросает и жених своим друзьям. Подвязки надевают на правую ногу, над коленкой. Иногда подвязок может быть две – это традиция североамериканских невест. Ближе к концу ужина молодые, держа вместе один нож, начинают резать торт. Невеста должна взять кусок торта и обмазать им новоиспеченного супруга. После проводится фотосессия с гостями, и виновники торжества уезжают в свадебное путешествие или же уходят в гостиницу на ночь. Вообще, первую брачную ночь принято проводить все дома. При этом уйти от гостей необходимо незаметно, чтобы гости не смогли препятствовать этому. Устроить американскую свадьбу в России сегодня проще простого. Нужно лишь сообщить организаторам торжества о том, что нужно сделать мероприятие в таком стиле. Предупредите о такой свадьбе и гостей, чтобы они имели возможность к ней подготовиться. Самим же молодым и их близким продумывать такую церемонию необходимо заранее, чтобы учесть все нюансы ее проведения.

что можно еще привести в Америку в подарок

В этом доме (город Уитон, штат Иллинойс) мне предстоит жить следующую неделю. Первое, что я вижу на двери снаружи, — похоронный венок. Круглый, увитый лентами и цветами. Именно такие в России кладут на гроб или к памятнику с надписью «На вечную память...». Правда, такие венки обычно перевиты черными лентами. Здесь вроде черного шелка нет. Но все равно... — Им сейчас, наверно, не до гостей? — спрашиваю приятеля, доставившего меня сюда с вещами. — Тут ведь траур. Приятель испуганно смотрит на меня: — Я ничего не знал о трауре, с чего ты взяла? Я показываю глазами на венок. Несколько секунд мы молчим, пытаемся понять друг друга. — Но это же знак гостеприимства, — говорит он наконец. Дверь распахивается, на пороге смеющаяся хозяйка, из комнат доносится смех детей. Нет, здесь, слава богу, все в порядке. Такие «веселенькие» (а для американцев без кавычек) венки вешают на входные двери довольно часто. В Штатах вообще любят украшать дома снаружи. Иногда это флаг, иногда скульптура, иногда разноцветные шарики или лампочки. Я уже говорила, что государственный флаг США можно увидеть во дворе частного дома, и совсем не обязательно в праздник. Чаще всего это демонстрация того, что здесь живут истинные патриоты своего отечества. Сначала мне показалось, что патриотов в Уитоне чересчур много — флаги развевались чуть не у каждой двери. Присмотревшись, однако, я увидела, что далеко не все они звездно-полосатые. Был здесь и флаг с торговой маркой какой-то фирмы — на жилом доме ее хозяина. И флаг-слоган с призывом: «Не пить, не курить». И даже просто изображение солнца и дружелюбно протянутой руки — здесь, мол, живут люди доброжелательные и гостеприимные. Фигурки во дворах, конечно, можно назвать скульптурой с большой натяжкой. Это могут быть глиняные зверушки, или лебеди, или деревянные человечки — солдат, ребенок, полицейский. Иногда они сделаны с юмором и вызывают улыбку, иногда — это вполне серьезное напоминание о каком-то историческом событии. Новая мода пришла недавно в жилые дворы из крупных торговых центров. В натуральную величину ваяется человеческая фигура. Так что от живой и не отличишь. Я пару раз здоровалась с такой «читающей девушкой» или «отдыхающим стариком», вызывая довольный смех хозяев. Любимое украшение американцев — гирлянды из крошечных лампочек, светящейся линией они обрамляют контуры домов и деревьев. Особенно нарядно смотрится такая уличная декорация в праздничные вечера, когда светящиеся контуры домов сливаются в одну сверкающую кружевную картину города, мерцающую на темном небе. Ну и, конечно, почти у каждого дома есть lawn, газон, засеянный зеленой травой. Американцы ухаживают за своими газонами весьма вдохновенно. С первой зеленью мужчины выходят из дома с газонокосилкой и подравнивают травку с добросовестностью парикмахера, делающего стрижку «под ежика». Девственность этого зеленого поля не должна нарушаться ничем, даже цветами. Женщины высаживают их по краям газона или около деревьев, используя самые маленькие кусочки земли между выступающими корнями. Жилье Когда я описываю внешние украшения перед входом, я имею в виду частный дом-коттедж в одном из небольших городов или в пригороде мегаполиса. Еще лет двадцать назад именно таким был дом американской мечты. Тогда богатые жители городов мощной волной двинулись из своих мегаполисов «на волю, в пампасы», то есть на природу. Стоимость пригородных домов еще и сейчас довольно высока. Спрос на них велик и сегодня, но больше — у людей среднего и пожилого возраста. Молодежь же, работающая или учащаяся, возвращается в города. Во-первых, потому, что в часы пик — утренние да и после работы — даже на широченных американских хайвеях жуткие пробки. Во-вторых, молодые люди, как известно, любят тусоваться — в барах, ресторанчиках, на дискотеках, в спортивных клубах. Вопреки нашим устаревшим представлениям так называемый средний американец сегодня — частый посетитель театров, филармоний, библиотек. Впрочем, даже и в городе американец со средним достатком старается жить не в самом центре, даунтауне, а поближе к окраине, там, где легче купить собственный дом, похожий на привычный загородный коттедж с его простором, уединенностью и, конечно, газоном. Что же собой представляет этот типичный дом? ...Вместе с Элли Конер, журналисткой из «Миннеаполис экспресс», мы едем к ней домой. — У тебя в Москве большой дом? — спрашивает она. Дом по-английски — и строение, и собственно жилье. Дело происходит в 1991 году, и это моя первая неделя в Америке. — Да, — отвечаю я гордо. — У меня большая квартира. Три комнаты, балкон, холл... Мы с Элли ровесницы. Обе зарабатываем на жизнь журналистским трудом. У обеих одинаковый состав семьи. — А у тебя большая квартира? — интересуюсь я. — У меня... м-м-м... у меня квартиры нет. Есть дом. Весьма скромный. Мы подъезжаем, и я вижу солидное двухэтажное здание. Позже выясняется, что внизу, под землей есть еще один этаж, там спортивный зал и игровая комната для детей. Элли открывает входную дверь, мы попадаем в просторное помещение, по назначению, очевидно, холл. Прикидываю размеры: один этот холл величиной как раз с мою — ну очень большую! — московскую квартиру. К этим огромным жилым помещениям я привыкала с трудом, и, кстати, не только я. Моя подруга француженка Андре Мишель говорит, что она чувствует себя в американском доме как в гараже. «От этих пространств исчезает понятие уюта», — убеждена она. В Париже у нее, университетского профессора, двухкомнатная квартира, маленькая прихожая, а балкона и вовсе нет. Однако Элли Конер не кокетничает: ее дом и впрямь небольшой. Она показывает на стоящие рядом коттеджи, в два-три раза больше. Их владельцы побогаче, чем Элли. Но есть и победнее. На соседней улице я видела небольшие одноэтажные дома. Но «небольшие» они, разумеется, по американским меркам — все равно больше, чем мое московское жилье. Собственный дом — это главный компонент американской мечты — первая цель любой семьи с того момента, как она становится на ноги и обретает приличный доход. Такое приобретение, однако, доступно даже вполне обеспеченным людям лишь в маленьких городишках, в пригородах или на окраинах больших городов. Самый же центр, даунтаун, застроен небоскребами или просто многоэтажными зданиями, цены на квартиры здесь заоблачные. Впрочем, есть и townhouses, небольшие, обычно кооперативные дома на две — четыре семьи. В более дорогих из них квартиры двух-, реже трехуровневые, в тех, что подешевле, — в один уровень. Огромные современные здания теснят старую архитектуру, распространяются за пределы центра все шире. Старые американцы ворчат: черт бы ее побрал, эту манхэттенизацию, она уничтожает нашу историю. Манхэттен — это центр Нью-Йорка. По его образцу застраиваются даунтауны большинства других крупных городов. Так что недовольных американцев можно понять. Но мне Манхэттен нравится. Я москвичка, горожанка, меня ничуть не пригибают высотные здания. Мне неведома тоска Вилли Токарева: «Небоскребы, небоскребы, а я маленький такой». Мне нравятся небоскребы Нью-Йорка. Америка, однако, потрясла меня не только добротностью своих частных коттеджей, не только великолепием своих небоскребов, но и... трущобами. Сколько раз мы смеялись над советской пропагандой, пугавшей нас контрастами капитализма, пропастью между богатством и нищетой. Но когда из очаровавшего меня Нью-Йорка я на поезде ехала в Вашингтон, то чуть не вывалилась из окна от изумления. Я увидела нечто полуразрушенное, почерневшее от старости, тонущее в грудах мусора. Эти бараки трудно было представить себе жилищем, если бы не живые люди, снующие мимо развалин, если бы не свежевыстиранное белье на веревках. Слово «барак» всплыло в моей памяти неслучайно. Такие времянки возводились в российских городах сразу после войны на месте разрушенных немцами домов. Постепенно они исчезли из нашей жизни, правда, и сейчас я вижу по телевизору время от времени старые, требующие ремонта дома, даже в Москве. И все-таки это исключения. Но чтобы целые кварталы трущоб, протянувшиеся на десятки миль... И где? В Соединенных Штатах Америки, между добротной, ухоженной столицей Вашингтоном и богатейшим мегаполисом Нью-Йорком! Впрочем, потом мне приходилось видеть подобные нищенские кварталы и в пределах самих городов, причем городов совсем не бедных — Филадельфии, Чикаго, Майами. Великолепные небоскребы, улицы, сверкающие рекламой и яркими фонарями. И буквально за углом — заброшенные, развалившиеся дома. Феномен американских трущоб был мне непонятен. Я искала объяснений сложных и запутанных. А оказалось все просто. Нищенское это жилье принадлежит отнюдь не бедным хозяевам. Хозяева сдают его беднякам по дешевым ценам. Им невыгодно ремонтировать эти дома. Выгоднее доэксплуатировать их до полного разрушения, а потом забросить. Кстати, развалины тоже не будут пустовать — в них поселятся бомжи.

Американские дома, интерьер и архитектура

Мне приходилось жить в разных домах — в коттеджах и в городских квартирах, победнее и побогаче, на восточном побережье и на западном. Главное впечатление у меня осталось такое — все они похожи. Как бы ни разнились жилища, они напоминали мне друг друга. Так бы я и осталась при этом своем впечатлении, если бы однажды не прочла в книжке «Diary» Сьюзен Ли, американки, побывавшей в России: «Внутри все российские жилища похожи друг на друга». Серьезно? А мне-то казалось, что у нас квартиры изнутри довольно разные. Это примерно тот же феномен, когда европейцам все китайцы кажутся на одно лицо и — наоборот. Просто во внутреннем виде и убранстве американских домов так много отличий от российских, что на них в основном и обращаешь внимание. Главное из них — планировка. Хозяева обычно не знают, сколько у них в доме квадратных метров, говорят: столько-то комнат. Однако комнатами часть этих помещений можно назвать весьма условно: они разделены не целыми стенами, а небольшими выступами или перегородками на уровне бедра. Поэтому, когда хозяйка ведет вас из гостиной в столовую, а оттуда в кухню, без ее комментариев границы можно и не заметить. То же, что у нас называется комнатой, то есть четыре стены и дверь, по-американски будет спальня — bed-room. Главное измерение дома — число спален. Расположены они обычно на верхних этажах. Хотя по назначению могут быть не обязательно местом для сна, но, скажем, кабинетом или игровой комнатой для детей. Но чаще всего эти комнаты с закрывающейся дверью именно спальни. К ним примыкает ванная — совмещенный санузел: ванна и туалет. В домах победнее таких ванных комнат может быть и меньше — например, одна на две спальни. Нижний этаж — это кухня и примыкающая к ней столовая. А потом еще несколько так называемых «комнат», иногда не совсем понятного назначения. Ну вот, например, дом в Чикаго у моих друзей Арлин и Мела (она ученый, он журналист). Первый этаж — это большое пространство, поделенное низкими перегородочками. Посреди — плита. К ней вплотную примыкает с трех сторон столешница. По бокам висят дубовые полки и столы-шкафчики. Это, понятно, кухня. Через едва заметную перегородку метрах в трех от плиты — большой круглый стол, стулья. Это уже dining-room, столовая. А потом большие помещения — living-room, sitting-room, TV-room. Я бы их все назвала гостиными. Если вы приглашены на обед (по-русски — ужин), то вас сразу не позовут к столу. Сначала предложат пройти в комнату для гостей (sitting-room), там угостят холодными напитками или вином. К этому подадут легкую закуску: сырный салат, густо растертый с орехами и специями, и к нему — пресный крекер или картофельные чипсы. И лишь потом поведут в другую комнату — к столу с обедом. Бросается в глаза минимальное количество мебели. Это удивительно при таких пространствах. Но американец очень ценит именно этот простор. Поэтому шкафов здесь почти нет, разве только в старых домах. Одежда хранится в шкафах-купе. Конечно, мебель в доме есть, и, естественно, чем богаче хозяева, тем она новее, современнее. Чаще всего это большие удобные диваны и кресла, которые ставят посередине. Почему бы и нет, комнаты-то огромные. Но «современный дизайн» может означать и совершенно противоположные вещи. Десять лет назад, когда я впервые приехала в Чикаго, моден был стиль модерн: строгие линии, легкие конструкции, неяркие цвета. Сегодня в моде так называемый prairie style — стиль прерий. У американцев, как известно, история коротенькая, всего два с небольшим века. Поэтому стиль первых поселенцев считается здесь уже древностью. Грубые столы, стулья с толстыми ножками, деревянные лавки. Но при этом вся мебель функциональна; редко встретишь шкафчик, или этажерку, или столик просто для красоты. Ничто лишнее не должно отнимать пространство. Эта потребность в как можно большем жилье иногда доходит до чудачества. Мой коллега по университету Кен Винтер пригласил меня посмотреть его новый дом милях в сорока от Чикаго. Он очень им гордился и сказал, что это настоящий barn. Я знала только одно значение этого слова — амбар — и решила, что это какая-то шутка, которую я пока не понимаю. Подъезжая к зданию, я увидела, что оно и впрямь снаружи напоминает большое хранилище для зерна. Оказалось, старина Кен вовсе не собирался шутить. Он действительно купил настоящий амбар. Около года утеплял, оборудовал, словом, облагораживал его под нормальное человеческое жилье. И, конечно, завез сюда только необходимую мебель. «Ну и как? — ликовал Кен, видя мое удивление. — Нравится? Какой простор, а?» В американском доме редко встретишь то, что у нас называется уютом. Картины, фотографии по стенам, иногда — полочки для безделушек, в основном памятных подарков. Почему-то в некоторых домах в качестве украшений много кукол — фабричные и самодельные. Много декоративных подушек. Традиционно американские пестрые одеяла quilt — сшитые из маленьких кусочков разных тканей. Ковровые покрытия на пол, реже — небольшие красочные ковры. Вот, пожалуй, и все убранство. Да, еще цветы. Преимущественно искусственные, но бывают и живые букеты. Их чаще всего приносят гости. У цветов в Америке две особенности: они долго не вянут, потому что стоят в маленьких горшочках с землей, и у них нет запаха. Этого феномена — почему не пахнут или почти не пахнут самые красивые цветы — мне не мог объяснить никто. Есть, конечно, очень богатые дома, куда обычно приглашаются дорогие дизайнеры. Художники играют красками напольных покрытий, цветом стен, рисунком и фактурой покрывал. Но все равно уютом это не назовешь. Штор в современных американских домах, как правило, нет. Разве только у пожилых людей. Но обязательно есть жалюзи. Почти в любом доме есть basement. Впервые услышав это слово — подвал, я приготовилась увидеть холодное хранилище для овощей, солений и маринадов. И не увидела ничего подобного. Это такое же жилое помещение, как и над землей. Если семья небольшая и всем хватает места наверху, значит в бейсменте устраивают прачечную, или спортивный зал, или просто склад для вещей. Но часто здесь расположены спальни для детей или гостей, гостиная с телевизором — словом, еще один вполне комфортный жилой этаж. Ну и, конечно, в доме всегда есть место для любимого «члена семьи» — машины. Говорю «в доме», потому что почти так оно и есть: гараж примыкает непосредственно к дому, чаще — к кухне. И когда въезжаешь в него, а дверь за тобой опускается, то чувствуешь себя как бы уже в доме: до двери кухни рукой подать. Если же учесть, что гаражные двери открываются и закрываются автоматически, нажатием пульта прямо из машины, то можно попасть в дом, не выходя на улицу. Можно, кстати, и одеваться полегче, не натягивая теплых пальто, что большинство американцев и делают. Обязательный ритуал для гостя — сделать комплимент дому, что-нибудь вроде: «Ах, как у вас здесь просторно, добротно, какой прекрасный вид из окна!» Никто не говорит «уютно». Слово это американцы вообще почти не употребляют. Раз только моя чикагская подруга сказала, описывая дом своих друзей в Италии: «Ну, в общем, там есть то, что русские называют coziness (уют)». Только в доме русских иммигрантов можно найти нарядные шторы, яркие скатерти, красивые мягкие диваны вдоль стен — все то, что как раз и создает уют. Рента Английское слово «rent» (рента) имеет разные значения. Если у вас есть собственный дом, то вы выплачиваете mortgage, то есть ссуду, которую банк выдал вам на эту дорогую покупку. Если вы снимаете жилье, то отдаете арендную плату хозяину. Сдача квартир или домов в аренду может быть и основным бизнесом домовладельца. Он может быть владельцем дома или нескольких домов. Можно также стать членом кооператива или кондоминиума, то есть совладельцем дома, в котором несколько квартир, тогда опять-таки ссуду вы выплачиваете банку. Mortgage составляет самую большую часть семейного бюджета — от трети до половины и даже 75% от месячной зарплаты. Величина ссуды зависит от срока выплаты банковской ссуды: чем он меньше, тем дороже. И от того, как давно вы погашаете долг. В первые годы значительно больше, чем к концу выплаты. Ссуда дается банком на пятнадцать, двадцать и тридцать лет; процент варьируется от 7 до 11%. Американцы легки на подъем — не только для путешествий, но и для перемены места работы, а с нею и жилья. Переезжая из штата в штат, они часто продают свой дом. Если при этом долг еще не выплачен, а так обычно и бывает, то операцию эту проделывает не хозяин дома, а банк. Он отдает бывшему владельцу полученную сумму, разумеется, за вычетом процентов, и получает эти деньги с нового покупателя. Такая ипотечная система очень широко вошла в жизнь американцев. Во всяком случае, мне еще ни разу не приходилось встречать собственника, который сразу же выложил за дом всю сумму. Итак, основное жилье в США — частное. Но есть и небольшой государственный, а точнее муниципальный сектор. Чаще всего это дома федеральной жилищной программы. Они предназначены для бедняков, то есть людей с достатком ниже прожиточного уровня. Кварталы этих домов легко заметить и отличить от частных. Обычно это скучные однообразные здания. У них часто обшарпанные стены даже там, где дома построены недавно. Государственное оно и есть государственное, то есть ничейное. Мы-то это хорошо знаем. Впрочем, не спешите рисовать знакомые с детства картины. Вот рассказываю я об унылых, однообразных кварталах муниципальных домов для бедных. И российский читатель, возможно, представит себе нечто убогое, не очень пригодное для жилья. Между тем по нашим отечественным меркам дома эти даже комфортны. Помещения в них просторные. Каждая квартира оснащена электрической плитой, кондиционером и холодильником. На каждом этаже (или в подвале дома) — прачечная, несколько стиральных машин с сушками. Кстати, все дома, которые мне приходилось видеть, сделаны из кирпича или из какого-то другого, но очень добротного материала. А по однообразию они ничуть не хуже, чем любые Черемушки, хоть в Москве, хоть в провинции. Во всяком случае, наши иммигранты бывают счастливы получить такую квартиру, да еще бесплатно (или за символическую плату). Так-то оно так. Однако одно дело, если твое новое жилье лучше или не хуже, чем у твоих друзей, таких же иммигрантов. Другое — если твои знакомые американцы живут в красивом доме, на чистой улице с зеленым двором, а часто и бассейном во дворе. И уж хозяин обеспечит там и круглосуточную охрану с телекамерами, и вывоз мусора, и своевременный ремонт, и ухоженные детские площадки. Но дело даже не только в качестве самого дома, дело в его местоположении. Твои соседи — бедные негры, индийцы, китайцы, мексиканцы — создают этому «бесплатному» кварталу определенную репутацию. Всем известно — это квартал для неудачников и иммигрантов. И если ты молод и амбициозен или, наоборот, завоевал уже престиж у себя на родине, положим, как уважаемый профессор, инженер, журналист, то уколы самолюбия ты будешь испытывать постоянно. И ты наверняка постесняешься пригласить в гости новых коллег. Кстати, американцы, при всем их разрекламированном демократизме, весьма чувствительны к месту расположения жилья, к тому, в каком комьюнити (community) оно находится. Комьюнити — это микрорайон, соседство домов на близлежащих улицах. Вместе с тем это и сообщество людей, населяющих эти дома. У каждого такого объединения есть своя репутация, и она широко известна. Одно — богатое, спокойное, здесь селятся люди обеспеченные. Такое комьюнити легко распознать по дорогим домам, роскошным палисадникам, ухоженным улицам и машинам самых последних моделей. Другое — бедное и очень неспокойное. Вечерами на его улицах опасно появляться, здесь властвуют банды полукриминальных подростков, обкуренных наркотиками. Между этими полярными видами есть еще множество промежуточных комьюнити, их репутация часто определяется по географическому признаку. Одна молодая дама из Чикаго, рассматривавшая варианты возможного своего повторного брака говорила мне примерно так: «Я ищу духовно близкого себе человека. Его материальное положение меня не интересует. Но, конечно, у него должен быть свой дом, пусть даже небольшой, и, конечно, в комьюнити не южнее 80-й стрит (дальше идут бедняцкие кварталы)». Принято считать, что кривая цен американских домов все время идет вверх, это, однако, не совсем точно. Да, здания, купленные двадцать лет назад, стоят сейчас дороже, но в течение этих двух десятилетий цены то возрастали, то падали. Риэлторы, чей бизнес покупка-продажа недвижимости, зарабатывают на этой разнице большие деньги. Тут я вернусь к любимой моей подруге Бриджит МакДана. Напомню, что по профессии она театральный менеджер, что, прожив десять лет счастливо с мужем, вынуждена была развестись. Несколько лет грустила, заводила романы и разочаровывалась, но однажды встретила Боба и вышла за него замуж. Боб по образованию архитектор. Поработав по специальности, он задумался: как бы завести свое дело, чтобы не зависеть от начальников, но при этом зарабатывать побольше денег. В это время как раз дешевели дома. Отец дал ему в долг немного денег, недостающие он взял у банка в кредит и купил пару дешевых домов. На следующий год цены на недвижимость поползли вверх. Боб продал оба дома и на вырученные деньги купил четыре новых. Впрочем, дома эти были отнюдь не новы, они требовали существенного ремонта, потому и стоили недорого. Обновлял их он сам и как инженер, и как прораб, привлекая дешевых строительных рабочих. А потом, когда здания уже выглядели как новенькие, он продавал их дорого. Постепенно бизнес стал ему приносить все больший доход, Боб сделался вполне состоятельным человеком. Один большой, но порядком разрушенный дом, в центре Чикаго, он довел до такой кондиции, что стоимость его выросла до 1 млн. 230 тысяч долларов. Он все раздумывал, кому бы лучше продать — претендентов было двое или трое. Но как раз в это время он решил жениться на Бриджит и... презентовал дом ей (стоимость смотри выше) в качестве свадебного подарка. Глава III БЫТ Не спешите сочувствовать Если американка говорит вам: «Ах, я так замучилась с этим хозяйством!» — не спешите ей сочувствовать. Вернее, так: сочувствовать-то вы, конечно, можете, только не рисуйте себе мысленно картинку, знакомую вам по нашим российским реалиям. Быт у американцев несопоставимо легче, чем у нас. Во-первых, потому что в их жизнь плотно вошли новейшие приспособления, электрические и электронные приборы. Во-вторых, потому что сервис в США четко организован, предлагает самые разнообразные услуги на каждом шагу, а благодаря конкуренции вполне доступен по ценам. И, в-третьих, потому что отношение американских хозяек к быту — как бы это поточнее сказать — достаточно хладнокровное, без страсти. Как-то я прочла список вещей в семьях бедняков, то есть тех, кто проживает за чертой бедности. Меня не столько удивили компьютеры — 7%, сколько микроволновые печи — 70%. Если хозяйке надо разогреть что-нибудь — уже готовое или полуфабрикат, она непременно сделает это в СВЧ. Готовят американки вообще нечасто и немного. Кроме праздников. В будничной же жизни на столе часто появляются полуфабрикаты в пластиковых коробочках из ближайшего магазина. Если хозяйка решила побаловать семью, она в этот вечер по дороге домой заедет в ближайший ресторан (обычно китайский) и прихватит там готовые блюда. Услуга эта в ресторанах давно налажена, все происходит очень быстро. Словом, приготовление еды, то, на что наши хозяйки ежедневно тратят часы, в Америке предмета особой заботы не составляет, времени отнимает немного. Но даже и это кажется моим знакомым, особенно молодым хозяйкам, обременительным. «Греть, раскладывать по тарелкам, потом мыть посуду — такая скука! — сказала мне моя новая приятельница. — Я предпочитаю кафе». Почему отсчет трудностей она начала с мытья тарелок? А где же кастрюли или сковородки, в которых эта уже готовая, но еще холодная еда греется? А их нет. Потому что в тех же магазинных коробочках еда ставится в микроволновую печку, а потом — в той же упаковке — на стол. Меня это поначалу шокировало: еда в коробках на столе — не знак ли это неуважительного отношения к гостю? Но позднее поняла — отнюдь нет. Так здесь принято. Логика, по-видимому, такая: все должно быть рационально, а какой смысл в перекладывании из одной емкости в другую? Ведь еда остается такой же. Что же до кафе, то и тут моя молодая приятельница не была оригинальна. В ресторанах, ресторанчиках, закусочных, кафешках и кофейнях предпочитают питаться многие американцы. Особенно по выходным или праздникам, когда они приходят с детьми. И уж, конечно, если приехал гость. Угостить в ресторане — самый распространенный знак гостеприимства. Такой вид встречи предпочитают и друзья. «Давай встретимся» — означает чаще всего не «приходи в гости», а «посидим в ресторане». Сами по себе эти, так сказать, «предприятия общественного питания» встречаются на каждом углу и по ценам могут устроить человека любого достатка. От дорогого ресторана в каком-нибудь отеле «Мариотт» до дешевого Макдональдса. Уважающий себя взрослый американец без большой нужды в макдональдс не пойдет: это заведение общедоступное, но малореспектабельное. Любопытно поведение американцев в своих ресторанах. Когда в Макдональдсе, Бёргере-Кинге или любом другом недорогом кафе fast food клиенты уносят недоеденную (или изначально для этого купленную) еду домой, это кажется вполне естественным. Но когда в дорогущем ресторане «Гарвард-клаб» в центре Манхэттена в Нью-Йорке я увидела подобную картинку, меня передернуло. Компания за соседним с нами столиком заканчивала обед и аккуратно сгребала остатки салатов, закусок и горячего в принесенные с собой бумажные пакеты. Эта процедура не удивляла официантов, было видно, что к ней здесь привыкли. Это было десять лет назад. Недавно я побывала в том же «Гарвард-клабе» и увидела, что сегодня этот процесс упрощен и легализован. Официант приносит вместе со счетом картонные коробочки для оставшейся еды. Уборка Так же беспечно, хотя мне больше нравится слово хладнокровно, относятся американские хозяйки и к чистоте, порядку. Я поставила эти слова через запятую, но для американки это два разных слова. Чистоту она обычно блюдет, а вот порядок — это уже как придется. Сколько раз видела я незастеленные кровати, разбросанные вещи. За беспорядок в спальне хозяйка, возможно, извинится — но так, мимоходом, без большой сконфуженности. А кавардак в детской сочтет более чем естественным. Скажет: «Ну, а это детская. Здесь все вверх дном, как и положено». Конечно, если учесть размер американского дома, уборка дело нелегкое. Попробуйте хотя бы только стереть пыль и почистить ковровые покрытия в многочисленных больших комнатах, да еще часто на двух-трех этажах. Пылесос тут все время в работе. Им чаще всего орудуют мужчины. Но это если семья совсем молодая или очень бедная. В семьях же со средним достатком, особенно если работают двое, в дом приходит maid, женщина для уборки: обычная цена услуги около 100 долларов за день, четыре раза в месяц. Сумма эта, скажем, для двух молодых специалистов, совсем не малая. И все-таки они идут на это не задумываясь. Тут срабатывает несколько психологических мотивов. Первое. Силы надо беречь для работы, особенно если она требует умственного напряжения. Если вы хотите сохранить себя для труда — учителя, менеджера, референта, — вы обязаны дома отдыхать, читать специальную литературу, смотреть телевизор, возиться с детьми, но не тратить время на мытье полов, чистку плиты, смахивание пыли и выколачивание той же пыли из ковров. Второе. Каждый должен делать то, что он умеет делать хорошо. Вы — учитель? Прекрасно. Значит, вероятнее всего, вы не самый лучший уборщик. Предоставьте эту работу тому, кто делает это профессионально. Жалко денег? А себя, свое здоровье не жалко? Вы, конечно, можете после восьми часов работы метаться по дому с веником, тряпкой для пыли, чистить раковины, драить стекла. И даже, возможно, сделаете это не хуже профессиональной уборщицы. Только если у вас наметилась постоянная усталость, если нервы напряжены, вы раздражительны, а в доме начались скандалы — не удивляйтесь. Ничто не проходит бесследно. И перенапряжение от двойной работы, на службе и дома, обязательно где-нибудь да прорвется. Конечно, это понимают далеко не все американки. Но молодые значительно чаще, чем пожилые, работающие — больше, чем неработающие. И чем выше уровень образования, тем скорее прибегают они дома к наемному труду. Обычно maid, как я сказала, приходит раз в неделю. Однако если средства позволяют, то и чаще, и не одна женщина, а целая бригада. Бриджит МакДана, когда жила с бедным композитором, обходилась помощью уборщицы раз в две недели. Сейчас, будучи женой миллионера, она уже располагает другими средствами. Ключи от дома она передает в контору по уборке. Оттуда два раза в неделю в ее отсутствие приходят работники, которые сами следят за чистотой и порядком в доме, меняют постель, стирают белье. Стирка Но вернемся от миллионеров к рядовым американцам, к тем, кто стирает сам. Стиральной машиной в Америке пользуются широко и, я бы сказала, универсально. Вряд ли какой хозяйке в России придет в голову бросить туда тонкие колготки, или кроссовки, или тапочки. Американки бросают туда абсолютно всё. Ни в одной ванной не видела я ни одного тазика для ручной стирки. Зачем? Ведь есть стиральная машина. Правда, я не могу сказать, что исчезают решительно все пятна и отчищается вся грязь. Часто видела я чистые джинсы или куртки со следами жира или сока. И — ничего. Никто не делает из этого проблемы. Ну, конечно, если пятно уж очень заметно — отнесут вещь в химчистку. Еще более удивительно отношение к утюгу. Не то чтобы я его вообще не видела в американском доме, но обычно найти его сразу не удается. Где-то он вот тут был, нет, где-то там, куда он запропастился? И все потому, что употребляют его неохотно, разве только педанты да старые хозяйки. Дело в том, что большинство американских вещей — от постельного белья до пиджаков — содержит в себе много синтетики. А значит, нужда в глажении отпадает. Глаженые джинсовые вещи — вообще нонсенс. Мне показалось, что некоторая помятость — это даже шик, вроде дыр на коленях, столь модных еще пару лет назад. Помню, у меня был симпатичного покроя льняной пиджак, очень я его любила надевать на лекции, но замучилась гладить каждый день. Как-то моя аспирантка спросила, где я приобрела пиджачок. Она, мол, ищет вещь такого фасона — не попадается. Я с радостью тут же ей его отдала, но честно предупредила, что с глажкой мороки не оберешься. «А зачем гладить?» — удивилась она. И, действительно, сколько раз я ее потом ни видела в обнове, ни разу не заметила следов утюга. Так что, когда американка жалуется, что вот вчера стирала целый вечер, не представляйте себе ванну с замоченным бельем, тазики с мелкими вещами, веревки для сушки и ворох вещей, которые надо перегладить. ...Университетский преподаватель тридцатилетняя Хезер Уильямс пожаловалась в профессорской, что ее муж совершенно не помогает ей со стиркой. Коллеги-женщины поддержали ее бурным возмущением. Для меня, однако, кое-что было непонятным. Когда все разошлись, я спросила у Хезер: «Послушай, вы с мужем преподаватели. Пусть начинающие, но оба работаете, неужели у вас нет денег на стиральную машину?» Она посмотрела на меня с недоумением: «Почему нет денег? Мы только что сменили нашу старую на последнюю модель». — «Так чем же тебе муж должен помогать со стиркой?» Она снова вспыхнула от обиды: «Ну как же! Надо же грязные вещи собрать в корзину, потом опустить их в машину, наладить программу, насыпать порошок, добавить отбеливатель. А после сушки все сложить, положить на место». Глажку, разумеется, она не упомянула. Но и то, о чем она сказала, очевидно, казалось ей нелегким трудом. Shopping Это слово «шопинг» я, конечно, могла бы перевести на русский — «покупка товаров в магазинах». Но, во-первых, длинно, а во-вторых, не совсем отвечает английскому, а вернее американскому смыслу. Шопинг — это не просто забежать в продуктовый за бутылкой кефира или в книжный за последней новинкой. Нет, это целый процесс. Долгий, от двух-трех часов до целого дня. Не столько устремленный к покупке товара, сколько ознакомительный, развлекательный. Начнем с продуктовых магазинов. Вариантов их множество. Это может быть мини-магазинчик с набором самых необходимых предметов — чипсы, напитки, консервы, мыло, стиральный порошок. Сюда заходят по острой необходимости, если рядом нет другого магазина. Почти в каждом таком крошечном магазинчике есть кофеварка. Так что забегают сюда еще выпить стакан горячего кофе с булочкой. Продукты могут продаваться и в более солидном месте. Например, известна на всю страну сеть магазинов «Севен-илевен». Это звучное название означает всего лишь часы работы магазина, от семи утра до одиннадцати вечера, часов на пять-семь дольше, чем в мини-магазине. Товары здесь разнообразнее, качество их лучше, а кофе можно выпить с большим набором закусок. Есть еще магазины кондитерские, овощные, молочные. Однако если есть возможность, надо обязательно попасть в супермаркет. Я впервые пришла в этот огромный магазин в Нью-Йорке в 1991 году и буквально, в прямом смысле слова, чуть не лишилась сознания. Напомню тем, кто этого по молодости, возможно, не помнит. Это был год, когда отечественные прилавки пустовали, на них время от времени «выбрасывали» кур синеватого цвета или засохший сыр. И тогда к прилавку молниеносно выстраивалась очередь, которая, заполнив весь магазин, выползала на улицу. С моим новым другом, юристом Макдональдом Демингом и его очаровательной женой Джуди мы зашли в молочный отдел, и я увидела... В то время это трудно было себе представить — горы разнообразнейших сыров, уложенных в прекрасном беспорядке. Незадолго до этого моего посещения США я побывала в Москве на концерте Жванецкого. Он как раз вернулся из Америки, и в одной из своих эстрадных миниатюр, в частности, сказал: «А сыров в нью-йоркском супермаркете было не то сорок, не то пятьдесят сортов». Я решила проверить — то ли Михал Михалыч пошутил, то ли просто преувеличил американское изобилие. «Послушайте, Мак, — попросила я приятеля, — нельзя ли точно узнать, сколько у них сортов сыра». И рассказала ему о Жванецком. Мак Деминг, человек с хорошим чувством юмора и быстрой реакцией, попросил вызвать менеджера молочного отдела. Молодая приветливая женщина в белоснежном халате внимательно выслушала вопрос: «Сколько в отделе сортов сыра?» Однако отвечать не спешила. Более того, она показалась мне несколько озадаченной, даже смущенной. Мой друг решил, что она не очень-то владеет информацией, и пришел на помощь: «Ну, пусть не точные цифры, но хотя бы приблизительно, может у вас быть сорок, а тем более пятьдесят видов этого товара? Вот наша гостья из Москвы слышала, что в американских супермаркетах их бывает до полусотни. Она хотела бы знать, не преувеличение ли это». Тут наша собеседница наконец заговорила, и мы поняли причину ее замешательства: «Вообще-то у нас по прейскуранту должно быть от шестидесяти до семидесяти наименований. Но что-то там случилось с завозом из Скандинавии, так что у нас всего только 53». Не шутил, выходит, сатирик. Супермаркет, однако, потряс меня не только обилием товаров и их бесконечным разнообразием, но прежде всего красотой. Если учесть, что яркость, нарядность, изящество этого великолепия создавались из самих продуктов, станет ясно, сколь высок профессиональный уровень художников-дизайнеров. Моего умения не хватит, чтобы описать прекрасные композиции, выложенные из разноцветных спелых фруктов или нежнейших кусков свинины и говядины, или радостную мозаику из коробок чая, кофе, печенья. И все это лежало на огромных столах в центре зала или на широких лотках вдоль стен. Как и все в Америке с ее гигантоманией, супермаркет был огромен. В его просторных залах среди многочисленных рядов с товарами легко было заблудиться. Что я и не замедлила сделать. Засмотревшись на корзину с малиной неправдоподобной величины, я потеряла из виду Мака и Джуди. Правда, не очень обеспокоилась: это всего лишь магазин, пусть и огромный, но одно помещение. Найдемся. Но прошло полчаса, а моих друзей не было видно. Я металась из зала в зал, обежала несколько раз ряды бакалеи, и молочные, и кондитерские... В меня вползал страх. Я даже примерно не представляла, где нахожусь и как добраться до дома Демингов. Наконец я остановилась у выхода и тут увидела бледные лица моих друзей, вбегающих с улицы. Оказалось, они ждали меня у выходов — она у одного, он у другого, а я стояла у третьего. Всего же их было пять. Замечу здесь, что постепенно первое ошеломление от американского супермаркета несколько притупилось. В России исчез дефицит продуктов. Некоторое разочарование принесли и сами продукты. Безупречной формы фрукты — сливы, персики, груши — отдавали химией. Любимейшую мою клубнику я вообще не могла есть: она напоминала по вкусу нечто среднее между картошкой и кислой мирабелью. Малина, заглядевшись на которую, я потерялась, оказалась и вовсе безвкусной. Ветчина, дурманящая меня натуральным ароматом, через день становилась серой и дурно пахла. Даже торты, таявшие во рту в первый день, на второй почему-то черствели. Вообще в американских продуктах много химии и гормонов, правда в дешевых, на которые набрасываются бедняки и эмигранты. Те же покупатели, что побогаче, стараются покупать натуральные продукты, без примесей, улучшающих вид, но ухудшающих качество. Обычно такие продукты выглядят менее привлекательно, но стоят дороже. Вот именно в такой супермаркет и ездят американцы на свой шопинг. Происходит это обычно раз в неделю. Продукты закупаются соответственно на семь дней вперед. Еще за два дня до нашей поездки Джуди Деминг стала меня к ней готовить. «О, приготовься к утомительному занятию, — заранее устало говорила она. — Нам надо сохранять силы». И я приготовилась к трудному дню. Но вот как выглядела эта процедура на деле. Подъехав к супермаркету, Джуди и Мак оставили свою машину на большой стоянке. Вошли внутрь застекленного здания и взяли по большой корзине на колесах. Тележка, несмотря на ее громоздкость, оказалась очень легка в управлении: она быстро поворачивалась в любом направлении. С этими тележками супруги пошли по рядам, сверяя имеющиеся продукты со списками. Кроме основных товаров для еды корзинку пополнили вещи, необходимые в хозяйстве, — порошки, мыло, шампуни, пара полотенец, ножницы для сада, игрушка для внучки, помада и пудра для Джуди, домашние тапочки для Мака. Все эти товары находились в том же магазине — никуда заходить было не надо. Напомню, что дело происходило в 1991-м — в год всеобщего обвального дефицита в СССР. И я воскликнула: «Избалованные же вы люди, американцы. Не знаете проблемы с товарами». — «Знаем, — то ли в шутку, то ли серьезно откликнулся Мак. — У нас есть тоже проблема. Проблема выбора». Тогда-то я точно решила, что это шутка. Но позже поняла, что это не так. Я, во всяком случае, проводила часы, выбирая наиболее подходящую вещь, сопоставляя цену и качество и по три-четыре раза меняя и возвращая товар обратно на полку. ...С наполненными доверху тележками Джуди и Мак подошли к одной из касс. Всего их было пятнадцать. По случаю субботы к каждой выстроилась очередь человек по семь. Правда, у двух народу было меньше. Но на них висели объявления: «Для оплаты не более десяти покупок». Это была первая очередь, которую я увидела в Америке. Кассир работала сосредоточенно, быстро. И все-таки очередь двигалась медленно. Оплата производилась по кредитной карточке, а это требовало проверки на магнитном определителе и электронного подтверждения от компании, выдавшей кредитку. Из всего процесса шопинга очередь была самым утомительным эпизодом. Потом опять все пошло быстро и легко. Молодой человек, стоявший за кассой, ловко упаковывал купленное в пакеты, предварительно интересуясь: «Вам в пластиковый или в бумажный?» И складывал их в те же тележки. Мы подкатили их к нашей машине, выгрузили покупки в багажник и оставили здесь же на паркинге. Уже отъезжая, я заметила рабочего в фирменной одежде супермаркета, собирающего тележки, чтобы откатить их обратно в магазин. Вот и весь этот «ужасно утомительный» шопинг. Эти впечатления, как я уже говорила, имеют десятилетнюю давность. Сегодня мало что изменилось в американской торговле, но много перемен в России. В Москве да и других крупных городах я уже видела большие продуктовые магазины, построенные но образцу американских, и все-таки до того супермаркета в Нью-Йорке им еще далеко. И выбор в десятки раз меньше, и дизайн не так безудержно красив. Да и сервис не тот. Вот лишь один пример. Когда мы с Демингом миновали кассу, за нами следом выкатила тележку пожилая леди. «Извините, мэм, я вам сейчас помогу», — услышала я и обернулась. Парнишка, наполнявший сумки, подозвал девушку, тоже работницу магазина, она продолжила его работу, а он вытащил из тележки все сумки по три в каждой руке и, проводив покупательницу до машины, положил все в багажник. Она улыбнулась, поблагодарила. Чаевых я не заметила. Тут мне хотелось бы сказать еще несколько слов об особенностях сервиса по-американски. Он предполагает не просто вежливое обслуживание, а подчеркнуто демонстративное уважение к клиенту. В Ист-Лансинге, университетском городке под Детройтом, я покупала продукты в одном и том же магазине. Однажды я наблюдала такую сценку. Продавец спрашивал немолодую покупательницу, как это всегда и принято, в какую тару положить покупки — в пластиковую сумку или бумажный пакет. Пожилая леди предпочла сумку. Когда почти все продукты были уложены, она вдруг сказала: «Нет, пожалуй, мне было бы удобней в бумажный пакет». И парень стал перекладывать покупки. Но тут покупательница вдруг снова поменяла решение: «Прошу меня извинить, но я передумала, лучше бы все-таки в сумку». Молодой продавец довольно доброжелательно заметил: «Может быть, леди сначала стоит подумать, а потом говорить?» И улыбнулся. Она улыбнулась тоже и, взяв покупки, направилась не к выходу, а в администрацию магазина. Через день продавец был уволен по заявлению этой леди — «за грубое обращение с покупателем». Молл Когда я сказала, что шопинг, кроме собственно покупок, это отчасти и развлечение, и отдых, я имела в виду не столько супермаркет, сколько молл. Большой комплекс самых разнообразных, но непродовольственных магазинов, собранных в одном месте, — это и есть молл. Чаще всего строятся моллы вдали от города, занимают целую площадь и включают в себя все возможные товары — от дешевой бижутерии до драгоценностей немыслимой дороговизны, от ширпотреба до бутиков только для избранных. Между магазинами — широченные холлы, как раз и призванные осуществлять развлекательно-отдыхательную функцию. Художники старательно конкурируют друг с другом в изобретательности. Одни украшают моллы подсвеченными фонтанами, другие — сверкающими водопадами. В витринах одного живые модели демонстрируют новую одежду. За стеклами другого механические куклы разыгрывают целые спектакли на сказочные темы. И в каждом комплексе есть непременно площадка для детей. Обычно это карусель или мини-Диснейленд, с кукольными домиками и живыми артистами. Наряженные под плюшевых зверюшек актеры обладают искусством, секрет которого я не смогла разгадать. Я подивилась этому еще в Лос-Анджелесе, когда посетила настоящий Диснейленд. ...По сказочному городку с дворцом главного мышонка Микки-Мауса и домиками его друзей расхаживали самые разные герои известных мультипликаций: кроме самого Микки его подруга Мини, неуклюжий пес Гуффи, Чудовище с добрым сердцем и его любовь Красавица. Искусство артистов, заточенных в плюшевые костюмы и маски, поразило меня тем, как, не произнося ни единого слова, они умудрялись только движениями (лицо-то тоже закрыто) передавать характер своих персонажей. А главное — от них шла мощная энергетика доброты, приветливости, теплого участия. Именно так общались они с каждым ребенком, особенно с тем, кто казался грустным или уставшим. А уж если они видели плачущего малыша, устремлялись к нему немедленно, утешая и веселя жестами и объятиями. Позже, когда я познакомилась с одним из режиссеров Диснейленда, я попросила его рассказать, как достигается это мастерство — создавать атмосферу душевного тепла без слов и мимики. Но он только хитро улыбнулся: «Это профессиональная тайна». На молле посетители проводят обычно целый день. Понятно, что организация детских развлечений, сколь бы дорого устроителям это ни стоило, окупается. К этому надо добавить, что из дорогих магазинов для детей, расположенных на молле, то и дело выползают гуттаперчевые крокодилы, выпрыгивают механические лягушки, выезжают игрушечные «мерседесы» — и все эти соблазнительные товары через восхищенные глаза детей заставляют родителей распахивать свои кошельки. В каждом переходе от одного холла в другой непременно стоят удобные скамейки со спинками. Но отдохнуть можно не только на них. Помню, в мебельном магазине молла я долго не могла понять, что мне предлагает продавец: «Вам понравилось это кресло? Так вы садитесь в него поудобнее, отдохните». Я попыталась ему объяснить, что не собираюсь покупать. Он не без юмора заметил, что если каждый, кому предлагается здесь отдохнуть — в кресле, на диване или даже на кровати, — покупал бы эту вещь, он, продавец, давно бы уже не работал в магазине, а стал бы миллионером. Но главное место отдыха еще впереди. О нем можно узнать издалека, по запахам. Если тысячи американцев предпочитают проводить целый выходной на молле, то как же могут упустить такой шанс владельцы всевозможных ресторанов, кафе, баров, пиццерий, кондитерских. Все это обычно собрано в одном месте. Японский ресторан соседствует с французским, мексиканский — с индийским, американский — с русским. Именно здесь, в этом пространстве, специально отведенном под отдых, американцы релаксируются, то есть неторопливо и с удовольствием отвлекаются от своих забот, смакуют еду и напитки, не спеша общаются. И все это для того, чтобы набраться сил и продолжить поход по магазинам. Администрация некоторых моллов идет еще дальше. Открывает здесь кинотеатр. А иногда приглашает артистов для вечерних концертов. То, что я описала, относится преимущественно к большим загородным моллам, куда съезжаются жители маленьких городков вокруг. В больших городах они обычно занимают меньшие площади, но зато вытянуты вверх на несколько этажей и тоже очень тщательно декорированы. Жизнь в кредит Иностранца от американца отличить в магазине довольно просто. Первый расплачивается купюрами, второй — кредитными карточками, если это, конечно, работающий человек, получающий или получавший постоянную зарплату. Семь лет назад я написала статью в «Известиях», где подробно объясняла, что такое кредитная карта, тогда это было внове. Сегодня многие в России пользуются кредитками. Однако не все еще знают, что это значит. Поэтому я объясню несколько подробнее. Банк, а иногда страховая компания открывает на ваше имя кредит. После тщательной проверки всех данных вы получаете пластиковую карточку с вашим именем, номером счета и местом для подписи. Теперь вы можете оплатить любую покупку или услугу на любую сумму. Сумма эта заносится в счет и отсылается в компанию, выдавшую карточку. Раз в месяц эта компания (или банк) присылает отчет: сколько кредита вы выбрали и какой минимум ваших затрат рекомендуется оплатить немедленно. Остальное можно выплачивать в рассрочку, но уже вместе с процентом, размер которого довольно велик, раз в пять-шесть больше, чем банк платит по сберегательному счету. Система эта поначалу завораживает своей простотой и удобством. Американцы почти не имеют дела с деньгами. Маленькая кредитная карточка занимает немного места. А главное — у вас не болит голова о том, есть ли на вашем счету деньги, потому что в кредит можно жить долго, правда, пеня будет все время расти. И вот тут-то обнаруживается страшный психологический подвох. Зная, сколько у вас денег в портмоне, вы соответственно либо позволяете себе кое-что лишнее, либо строго лимитируете свои расходы. Но мысль о том, что расплатиться можно не сегодня, а в будущем, пусть даже и с процентом, раскрепощает вас, побуждает к легкой трате нереальных денег, к транжирству. И вот, не успел оглянуться, а у тебя уже долг, который растет с каждым днем. Между тем любая просрочка, а тем более длительная невыплата чреваты большими неприятностями. Подпорченная кредитная история закрывает путь к любым банковским операциям, касается ли это покупки машины или приобретения дома. Этот дамоклов меч висит над обладателем кредитки и создает у него постоянный стресс. Так что психологи считают одной из серьезных национальных проблем американцев — жизнь в кредит. Вещи Кроме моллов в Америке, разумеется, много и других магазинов. И каждый, конечно, предпринимает энергичные попытки привлечь к себе покупателя. Один из самых распространенных способов — игра с ценами. Самый нехитрый ее вариант — цена заканчивается не на цифру 0, а на 99. Психологически это вполне оправданно: одно дело стоимость 30 долларов, другое — 29.99 — Глаз упирается в первые две цифры — а это как будто на целый доллар меньше. Впрочем, это для новичков. Для более опытных покупателей устраиваются ловушки вроде такой: одна пара обуви — 100 долларов, две — 175. Тут уж разница очевидна — целых 25 долларов! Но зачем вам две пары туфель, вы ведь не собирались покупать больше одной. Однако нельзя же упустить такую выгодную покупку — и вы выкладываете 175 долларов и послушно забираете две коробки. Еще одна уловка: два платья по цене одного. Ого! Так второе платье бесплатно? Надо взять! А это обыкновенная уценка неходового товара. Продавцу выгодно продать его за полцены, но избавиться сразу от многих вещей. Впрочем, если поторговаться, даже в дорогом магазине, а особенно если поговорить с супервизором, возможно, удастся взять за полцены и одну вещь. Самая эффективная игра цен — это discount, уценка. Привозится, положим, партия модных брюк, на каждой вещи бирка с ценой. Очень высокой. Люди неопытные или состоятельные платят эти деньги в первые же две-три недели. И зря. Потому что уже через месяц цена на бирке зачеркивается. Рядом появляется другая, ниже. И так — несколько раз. Если товар даже за небольшую цену не продается, значит он совсем перестал быть модным, и тогда он уценивается до неправдоподобно мизерных сумм. Правда, такое обычно позволяют себе большие универмаги или недорогие магазины. Бутики цену не снижают или уменьшают ее незначительно. Считается, что здесь вообще не может быть вещей, вышедших из моды. Ну и самый кардинальный способ вызвать покупательский ажиотаж — sale, то есть распродажа. Реклама новых, более низких цен широко распространяется в самом магазине, на улице, приходит к вам домой по почте, печатается в газетах и показывается по телевизору. Фокус состоит в том, что sale продолжается неопределенное время. Иногда неделю, иногда три дня, а то и всего один день. В обычно полупустые магазины набивается много народу. Раскупается по дешевке нужное, не очень нужное, а то и не нужное совсем. Слух молниеносно распространяется. На другой день приходят новые покупатели, привлеченные дешевизной, но цены уже другие, те, что были до сейла. Часть людей разочарованно уйдет, но другая часть останется: не зря же ехали, тратили время. И магазин опять не в накладе. Я привела лишь небольшую часть секретов торговли, их много больше. А цель одна — уговорить, убедить, заставить купить. И американцы покупают. При этом я заметила, что удовольствие для них составляет сам процесс покупки, даже если производят его другие. Сколько раз я наблюдала выражение радости на лицах моих друзей, сопровождавших меня по магазинам, когда я решалась на покупку. Конечно, это была радость от того, что я приобрела что-то нужное, а значит приятное для себя. Тут, я думаю, самое время поговорить об отношении американцев к вещам вообще. Отношение это я бы назвала словом «временное». Они легко покупают новое, но так же легко расстаются и со старым. Очень редко мне приходилось сталкиваться с понятием «дорого как память» — память о родителях, о друзьях, о собственном детстве. Основной критерий обстановки, одежды, машины — новизна. Со старыми вещами американцы расстаются легко и без эмоций. Иногда это вызвано частой переменой места жительства: в новом доме чаще всего новая мебель, новая утварь. Иногда это спровоцировано все той же гонкой за покупкой товаров, ухищренно организуемой торговцами. Иногда страсть к новизне объясняется самой устремленностью американца к победам в карьере. С более высоким положением приобретаются более дорогие вещи, а старые опять-таки идут на выброс. Самые главные — дом и машина. Первый постоянный заработок означает, что ты можешь снять квартиру. Второй — что более дорогую. Приличный доход, определяющий первую степень благополучия, — это возможность купить собственный дом. Для этого банк должен иметь основания, чтобы дать тебе взаймы на приобретение собственной недвижимости. Ну а дальше — больше. Чем выше заработок, тем дороже дом, тем он ближе к престижным районам. Та же схема и с машиной. Хоть какая, хоть старенькая, побитая, но своя машина должна быть у каждого человека с того дня, когда он получает водительские права, то есть с 16 лет. Если жизнь пойдет плавно вверх, машина будет постоянно меняться на новую, еще более новую. Если же где-то произойдет сбой, то и машину придется продать, сменить на более дешевую. Отсюда и эта непривязанность к вещам. Впрочем, так было не всегда. Американский социолог Э. Гоффлер пишет: «Как разительно отличается новое поколение девочек, с радостью обменивающих своих прежних Барби на новых, усовершенствованных, от их матерей и бабушек, которые не расставались со своей любимой куклой, покуда та не разваливалась от старости». От чего же такие перемены в привычках совсем еще маленьких девочек? От чистого подражания взрослым: «Девочка с младенчества видит, что у нее в доме вещи подолгу не задерживаются. Ее дом подобен большой перерабатывающей машине, через которую проходят разнообразные предметы, появляясь и исчезая со все большей скоростью. С момента рождения ей прививается культура выбрасывания». Куда же выбрасываются все эти вещи, которые «появляются и исчезают со все большей скоростью»? В комиссионные магазины Second Hand. В гаражную распродажу. В благотворительные корзины. На свалку. Магазины секонд-хенд появились и у нас, описывать их незачем. Гараж-сейл — явление, по-моему, чисто американское. Обычно он открывается, когда семья переезжает на другое место. Все вещи, которые можно не брать с собой, выносятся в гараж или прямо на улицу. Каждый желающий может купить, что хочет. Цены, разумеется, низкие. Еда Праздничный стол был накрыт к Дню благодарения, последний четверг ноября. Праздник это семейный, поэтому к радушным хозяевам Дороти и Гордону Реймерам приехали с разных концов страны родственники: двое сыновей с женами и детьми и незамужняя дочь с бойфрендом. Меня пригласили в качестве экзотики: гость из далекой и мало им знакомой России — большая удача. Сужу об этом потому, что получила несколько таких приглашений. Все знали, что я тут одна, встретиться с родственниками не могу, и наперебой приглашали в гости. Дороти, усадив меня за стол, для затравки разговора спросила: «А что вам тут знакомо? Какие из этих блюд русские ставят на свой стол в праздник?» Я оглядела стол. Он был богат. Я уже успела отметить скудность будничного рациона американцев и потому оценила приготовленное к торжеству вдвойне. В центре стола красовалась индейка, очень большая, с аппетитной золотистой корочкой. Я ее, конечно, узнала, и хотя птица эта появляется на российском столе не часто, все-таки уверенно сказала: «Ну вот индейка у нас иногда на столе бывает» — и замолчала. К своему удивлению, среди десятков разнообразных яств я больше не могла найти ни одного знакомого. О чем я, к изумлению присутствующих, и сообщила. «Позвольте, — вступил в разговор старший сын, инженер. — Но я слышал, что в России любят картошку...» — «Любят, — согласилась я, — но ее же здесь нет!» Тут все воскликнули одновременно: «Вот же она!» И несколько пальцев указали на что-то белое, воздушное, взбитое до густой пены. Картофельное пюре? Но я никогда не встречала его в таком воздушном виде. И, кроме того, разве же это праздничное блюдо? Картофельное пюре с котлетами — куда уж более будничная еда. Здесь, однако, к этому взбитому чуду подавались еще соусы gravy — грибной, мясной, овощной. И это все вместе считалось вполне праздничным угощением. «А это вам знакомо?» — Дороти входила в азарт. Она пододвинула ко мне еще одну тарелку. На ней лежало нечто бурое, на вкус приятно сладкое. «Ой, как вкусно! — воскликнула я. — А что это?» Компания дружно расхохоталась. Это оказалась опять картошка. Но ее я не смогла бы распознать, потому что это был картофель местного сорта, называется он — красный. Все! Больше я не узрела ничего знакомого. И лишь с любопытством слушала название кушаний: салаты из каштанов с сухим хлебом, из скуоши (разновидности кабачка) с грибами; клюквенное желе; кукурузная запеканка; киш — овощи, запеченные в тесте; тушеные брокколи; маринованная спаржа. Принесли десерт. Тут уж стало полегче: шоколадный торт, яблочный пай. Не совсем, как у нас, но хотя бы с теми же составляющими. Однако и тут Дороти получила свой кайф: «Неужели русские не пекут морковный торт? А пирог из тыквы? Но ведь это же так вкусно!» И была просто потрясена, услышав про пирог с капустой и пирожки с мясом. Вывод же сделала совершенно неожиданный: «Вот молодцы! Понимают, что лучше мясо и капуста, чем сладкая начинка: полезнее для здоровья». Но все это безудержное гурманство лишь по редким праздничным дням. В остальное время американцы едят мало и однообразно. Независимо от того, в каком доме мне подавали завтрак — в Сиэтле, у бизнесмена Гордона в Чикаго, у художницы Розалинды в Нью-Йорке, у юриста Деминга, — меню было практически одинаковым. На завтрак — cereal, то есть сухие хлопья (кукурузы, риса, пшеницы) с обезжиренным молоком. Или разведенная кипятком мука из тех же зерен. Стакан сока — для взрослых чаще апельсинового или грейпфрутового, для детей — чаще яблочного. Или — roll (ролл — маленькая булочка или бублик) и чашка кофе. Правда, в выходные завтрак выглядит несколько иначе и требует на приготовление больше времени. Это вафли с кленовым сиропом или scramble-eggs. Тут требуются кое-какие пояснения. Обезжиренное молоко называется skim-milk. Помню, в детстве я гостила у няни в ее родной деревне. Няня приносила мне на ужин стакан парного молока. И показывала на две стеклянные банки: «Вот в этой, маленькой, сливки, будем из них делать сметану. А вон в той, большой, то, что осталось, — снятое молоко. Видишь, какое синее. Его людям нельзя, оно поросятам пойдет». Вот это-то синеватого оттенка, без единой жиринки «снятое молоко» и есть ским-милк. Его пьют в чистом виде, что еще хоть как-то можно понять. Но его же добавляют в кофе, что, по-моему, совершенно бесполезно: ни цвет, ни вкус напитка от этого почти не меняется. Однако всякий следящий за своей фигурой американец объяснит вам, что только ским-милк, а не трех-, двух— и даже полуторапроцентное молоко сохранит вам фигуру и не прибавит столь нежеланных жиров. Что касается сока, то люди не очень богатые или просто очень занятые пьют его готовым. Но если есть деньги и время, сок делают тут же, перед едой, в соковыжималке, из натуральных фруктов. В каждом американском доме непременно есть электрическая вафельница, на которой очень несложным способом выпекаются вафельные коржи: из коробки высыпается уже приготовленная сухая смесь, смешиваясь с водой, она превращается в жидкое тесто, которое заполняет форму. В ячейки этого еще горячего коржа заливается кленовый сироп. Нигде и никогда больше не встречала я этого деликатеса — сиропа из кленового сока. В Америке же он продается на каждом углу, есть в каждом доме и употребляется так же часто, как у нас мед. По вкусу он очень приятен, хотя и не похож ни на что. Ну и последнее — scramble-eggs. Словарь дает перевод такой — яичница-болтунья. Я бы сказала, что это скорее омлет, не имеющий формы. Вылив его на горячую сковородку, надо, не медля ни секунды, начать соскребать его со дна и перекладывать на тарелку, как только масса немного загустеет. В будни после легкого завтрака человек, естественно, через короткое время чувствует голод и утоляет его довольно скоро. А именно в 12 часов дня ровно. Меня всегда забавляла эта подчиненность большинства населения страны магическому Полдню, когда все отправляются на lunch. Интересно, что в русском языке слова ланч нет, как нет и такого понятия. Старые переводчики писали — «второй завтрак». Теперь оно не переводится вообще, так как вошло в обиход. Попробуйте позвонить в какой-нибудь американский офис днем, когда на часах несколько минут после двенадцати. Вероятнее всего вы услышите долгие гудки или автоответчик. Чиновник, профессор, брокер, редактор, менеджер — все на ланче. Как-то я принесла в московскую редакцию «Известий» статью на эту тему, и редактор, сам проработавший долго в Вашингтоне, укоризненно сказал: «Ну, это ты преувеличила. Уходят, конечно, на ланч многие. Но не все же!» Хорошо, соглашусь, не все. Но когда у тебя неотложный вопрос, который надо обсудить с банком, или с библиотекой, или с менеджментом дома, и ты хватаешься за трубку, а там не отвечает ни один телефон... И когда это происходит изо дня в день, тогда тебе начинает казаться, что буквально вся Америка в этот час — с 12 до 1 часа — работает исключительно челюстями. Во всяком случае, это происходит в массовом порядке с секретарями. Кстати, по моим наблюдениям, секретарь в американском офисе больше, чем просто секретарь. Это не только технический работник, но и компетентный помощник руководителя, максимально освобождающий его для творческой деятельности. Но сколько раз посередине важного для меня разговора милая секретарша, а они обычно все очень милы, буквально на полуслове обрывала разговор и со слегка виноватой улыбкой показывала на часы: полдень, время ланча. В это время кто-то отправляется в кафе, а кто-то в недорогой ресторан или в столовую. Каждый университет, например, имеет от одной до семи таких столовых. Называются они кафетериями, но больше похожи на рестораны. Я поинтересовалась у менеджера одного из семи кафетериев в Северо-Западном университете в Чикаго, сколько у них обычно блюд в меню. Мы стали считать. Всевозможные салаты и другие закуски — от 20 до 30 наименований. Горячие супы — 4-5. Антре, то, что у нас обычно называют вторым блюдом — из мяса, птицы, рыбы, — 6-8. Столько же видов гарниров. А еще выпечка — торты, кексы, печенье. И взбитые кремы, и разноцветные желе, и, конечно, мороженое — не меньше 5-6 сортов. И горячие напитки, которые здесь разливают автоматы, — чай с лимоном и без, кофе обычный и декофенированный, черный и со сливками, с сахаром и с заменителем его и совсем несладкий. И еще соки натуральные. И так называемые панчи — фруктовые напитки. И все виды содовой. Напитки обычно находятся в автоматах, их легко достать, опустив туда монету. Если же монеты нет, можно просунуть и доллар — машина вернет сдачу... Мы с менеджером вконец запутались, так и не смогли сосчитать, сколько же блюд предлагает посетителям университетская столовая-кафетерий. «Много!» — рассмеявшись, подвели мы итог. Прошу у читателя прощения за это виртуальное пиршество: не очень-то это приятно видеть еду лишь в воображении, без возможности ее попробовать, особенно на голодный желудок. И поэтому поспешу охладить впечатление. Чтобы взять блюдо в кафетерии, нужно иметь либо карточку, либо деньги. Карточка студента обычно оплачивается из его платы за учебу и содержание в университетском городке. Преподаватели получают ее бесплатно. Но не все, а только заслуженные, так что остается еще много сотрудников, и творческих, и технических, которые расплачиваются наличными. А если не могут себе этого позволить, то приносят еду с собой. Так же, как и армия сотрудников других учреждений. Часто они пытаются сэкономить, принося ланч с собой из дома. Есть и такие, которые успевают в этот же час, сразу после полудня, заехать домой. На ланч обычно едят пиццу (знатоки насчитывают до ста ее вариантов), или пасту — макароны с соусом, или салат из тунца — самой популярной рыбой в консервах. Однако классическая еда в это время — сандвич и кока-кола. Форма сандвича пришла в Америку с первыми поселенцами. Два куска белого хлеба, проложенных ветчиной (курицей, индюшкой), сыром, листьями салата, ломтиками помидоров, маринованного огурца, лука. И все это замазано горчицей или кетчупом. На мой взгляд, трудно придумать более громоздкую и неудобную форму бутерброда, особенно клаб-сандвич, в 3-4 слоя хлеба. Мне лично так и не удалось откусить ни кусочка от этого сооружения в ладонь высотой, сколько я ни пыталась примять его до состояния лепешки, как меня учили друзья-американцы. В конце концов я плюнула на этикет, просто расслаивала сандвич на обычные бутерброды и с удовольствием ела каждый в отдельности. Профессор Ирвин Уайл рассказал мне другую историю. В свой первый приезд в Москву, будучи тогда еще очень молодым человеком, он был приглашен в гости к нашему замечательному поэту С. Я. Маршаку. За столом перед ним лежали нарезанные кусочки мяса, сыра, соленые огурцы, салат и ломтики хлеба. Он взял кусочек хлеба, положил на него слоями все, что было на тарелках, накрыл все это сверху другим куском. И только тут поднял глаза на хозяев. Они застыли в изумлении. Смутившись, он быстро-быстро разложил всю еду обратно по тарелкам. Однако ланч — это не просто еда, это социальное действо. Некий ритуал. Моя аспирантка Тони Морис сообщила мне, возбужденно блестя глазами: «Пол пригласил меня на ланч». О, это уже кое-что значит. Некий знак внимания, интерес. Правда, не больше, чем просто интерес. Но вот через три месяца их хождений в кафетерий я увидела за столом Тони одну. «А где Пол?» Она грустно вздохнула: «Я больше не буду с ним встречаться, он несерьезно ко мне относится. Все ланч да ланч. Ни разу не пригласил меня на обед». Обедом в Америке называется то, что по времени приближается к нашему ужину. Только очень раннему, в пять-шесть часов вечера, но не позднее семи. Тот же редактор в «Известиях», которому не понравилось мое обобщение («в полдень в Америке все на ланче»), заметил, что если бы журналисты его редакции в Вашингтоне уходили на обед в такой ранний час, газета бы вообще не выходила. Конечно, конечно. И артисты, наверно, не могут себе позволить обедать в классическое для Америки время. И художники. И богемная публика. Но большинство американцев все-таки предпочитают к семи уже закончить вечернюю трапезу. ...Однажды меня пригласили погостить в город Норфолк, штат Вирджиния, в семью профессора Билла Уайна. Утром, выезжая из города, я наспех позавтракала булочкой и чашкой кофе, а в ланч не успела перекусить. Поэтому когда я к восьми вечера подъезжала к дому Уайнов, я чувствовала сильный голод и предвкушала ужин, то есть по-американски обед. Хозяева, профессор и его жена Кэт, одарили меня своими широченными американскими улыбками и предложили чего-нибудь выпить. Сок? Соду? Или — они игриво переглянулись — может быть пива? «Вы ведь из России, — заметил Билл. — Там, я слышал, употребляют много алкоголя». Мне лень было объяснять, что пиво у меня на родине за алкоголь не считают. Я просто поблагодарила и отказалась. Жажда меня не мучила — мучил голод. Говорить об этом в первые же минуты знакомства я сочла неприличным и решила тихо дожидаться. Билл отнес чемоданы в «мою» комнату, его жена показала мне «мою» ванную. Когда я оттуда вышла, они уже ждали меня в гостиной. Меня это насторожило: в гостиной обычно не едят. Тут только пьют прохладительные напитки, а для более существенной трапезы переходят в столовую. Между тем началась легкая беседа, и я всячески напрягалась, чтобы ее поддерживать. Тем не менее усталость брала свое, так что вскоре Кэт ее заметила. «Билл, — воскликнула она. — Гостья с дороги, она же устала. Не чает, наверно, бедняжка, как добраться до постели». — «Нет-нет, — испугалась я. — Я вовсе не хочу спать» («Хочу есть», — добавила я мысленно). «А мы, чудаки, — продолжала его жена, — даже чаю ей с дороги не предложили. Хотите чаю?» Я поспешно закивала. К чаю же дадут что-нибудь пожевать! Меня наконец пригласили в столовую. Хозяйка захлопотала. Положила на стол красивую подставочку из цветной керамики. Поставила на нее японскую чашку с блюдцем тонкого фарфора. Я оценила этот знак уважения: чай или кофе здесь обычно подают в огромных кружках с толстыми стенками. Вошел Билл. С сияющим лицом он осторожно нес в обеих руках глянцевую яркую коробочку. Поставил ее на стол и торжественно произнес: «У вас сейчас будет большой выбор!» — «Надеюсь, что-то съедобное!» — чуть не воскликнула я. Но хозяин уже опрокидывал на стол содержимое коробки. Это были... пакетики с чаем. Штук пятьдесят — и все разных сортов. Мне понадобилась большая выдержка, чтобы сдержать стон. Не глядя, я взяла ближний пакетик, опустила его в чашку с кипятком. Чай оказался прекрасный — ароматный, густого янтарного цвета, приятный на вкус. Но для меня это уже значения не имело: к нему был подан кусочек лимона и сахар. Все. После ночи со снами исключительно гастрономического содержания я наконец села за стол завтракать. И, развеселившись, рассказала друзьям о своих вчерашних переживаниях. Обоих чуть не хватила кондрашка. Они принялись меня укорять за мою скрытность. Но что их ошеломило больше всего: «У тебя не было обеда до восьми вечера? Это же невероятно!» Обед — самая поздняя еда. Слово «ужин» здесь употребляется редко (я слышала его только в Лос-Анджелесе, но тамошняя жизнь вообще немного напоминает европейскую). На обед обычно подают горячее — из мяса, птицы, рыбы, гарнир из тушеных овощей и салат из овощей свежих. При этом листья зеленого салата или капусты, стебли сельдерея, головки брокколи, грибы не режутся или режутся очень крупно. Все это поливается соусом — их подается несколько, на выбор. Название соуса, как мне показалось, дается произвольно. Во всяком случае, когда я попробовала «русский соус», я не нашла в нем решительно никакого отечественного привкуса. Супы американцы едят редко, да и супом эти блюда можно назвать лишь условно. Скорее — пюре. Овощное, куриное, грибное. Меня всегда забавляет, как мои гости едят борщ, которым я их угощаю. Любая русская хозяйка знает, что в борщ кладется много трав, специй, чеснока, приправ, чтобы придать ему хороший вкус. Американцы же тщательно отлавливали овощи, а жижу оставляли — очевидно, принимали ее за необязательный для употребления соус. Особенно забавно, когда мои американские подруги пытаются приготовить что-то по русскому рецепту. Профессор Мерилин Флин считает себя большим знатоком русской кухни. Однажды она пригласила друзей на «русский» обед. Коронным блюдом стола был борщ. Мерилин тщательно изучила рецепт в кулинарной книге. Наконец борщ был разлит по тарелкам. Прежде чем взять ложку, я внимательно следила за выражением лиц гостей. «Wonderful», «fine», «delicious» — послышалось со всех сторон. Американцы люди вежливые. Но мне было понятно, что родное мое блюдо никому не нравится. Ну ладно, получу уж тогда сама удовольствие. Я зачерпнула ложкой борщ... Господи, ну и гадость! Суп был сладок, как компот. «Мерилин, почему у тебя борщ сладкий?» — «Но я же положила в него мед, там так сказано». Она притащила книжку и показала фразу: «Для вкуса можете добавить в кастрюлю чайную ложку меда». — «Ой, а я решила, что не в кастрюлю, а в каждую тарелку». И еще один казус с русским блюдом. Энн Воленсек, муниципальный работник в городке Бенедиктин, штат Иллинойс, пригласила меня на Рождество. Стол был уставлен разнообразной едой, и ее было много. Однако, как я уже сказала, обильное застолье в американской семье явление исключительно праздничное. В обычные дни даже во время самой главной трапезы — вечернего обеда подают преимущественно одно горячее блюдо, к нему салат. Потом кофе. Мне пришлось часто слышать от моих соотечественников, что их плохо принимали в Америке. «Когда Арлин с мужем были в Москве, — рассказывала мне одна известная активистка женского движения в России Ольга, — я метала из холодильника кучу всякой еды. И так все семь дней, что они у меня жили. Когда же я приехала к ним в Вашингтон, Арлин поставила на стол макароны с соусом, салат и кофе с кексом. Еще выпили по бокалу вина. Потом, правда, было мороженое, но его принесла я». Мне пришлось убеждать Ольгу, что это не жадность и не пренебрежительное отношение к ней лично, а просто такая традиция — мало есть. Так вот, в городке Бенедиктин мы еще несколько дней поедали остатки с рождественского стола. А потом, в субботу, Энн решила пригласить в гости соседей. «Давай поразим их русской экзотикой. Помоги мне сделать русский салат», — попросила она. Я уставилась на нее в недоумении — первый раз услышала о таком блюде. «Не знаешь? Ну это не проблема». Энн взяла толстую книгу «Кухни мира», нашла в оглавлении «салат по-русски», открыла нужную страницу. Соблазнительная фотография, напечатанная на целую страницу, что-то мне напомнила. Я стала читать рецепт: «Нарезать вареный картофель, соленые огурцы, лук, морковь, яблоко, добавить вареное мясо или курицу... залить майонезом». Позвольте, но это же салат-оливье, то есть как бы салат по-французски. Энн посмотрела на меня с сомнением: «Подожди, сейчас принесу другую книгу». Эта называлась «Славянская кулинария», в оглавлении стояло «Русский салат»: «Возьмите вареную картошку, огурцы, курицу... Залейте майонезом...». Так я узнала, что имеющий у нас название «французский салат» за границей известен как национальный русский. Я, конечно, с радостью согласилась помочь его приготовить. Энн, отведав, пришла в восторг. Когда гости уселись за стол, она вынесла его из кухни в большой салатнице и стала накладывать каждому по приличной порции. «Энн, он же очень сытный, — шепнула я. — Для другой еды места не останется». Она как-то странно на меня посмотрела и вместо того, чтобы последовать совету, энергично обратилась к гостям: «Берите, берите, он очень вкусный». Я с опаской ждала, как малоежки-американцы станут после таких порций есть мясо, или индейку, или рыбу, не знаю, что там Энн еще приготовила. Я никак не могла предположить, каково будет продолжение этой субботней трапезы. Энн убрала тарелки, салатницу и поставила на стол чашки для кофе. Ужин был окончен. Когда гости разошлись, я стала объяснять, что «оливье» — лишь один из нескольких салатов и подается только в качестве закуски, что за ним следует суп, если это обед, горячее блюдо, если это ужин. Она очень удивилась: «Но там же так много питательного — и картофель, и мясо, и овощи...» Гости были очень довольны. Одежда «Никогда не думал, что в России так много красивых женщин!» — воскликнул мой приятель Джо, вернувшись из Москвы. «И они прекрасно одеты!» — поддержала его жена. Легенда эта очень популярна в Америке — Россия переполнена красотками. Не знаю, действительно ли наши девушки красивее американок, но вот то, что они одеваются с большим вкусом — это факт. Моя французская коллега Андре Мишель воскликнула, расширив глаза: «У американок не просто недостает вкуса. Они чудовищно безвкусны!» Мишель настроена к американцам скептически, я — с симпатией. Но тут мне очень трудно с нею спорить: вкус здесь, кажется, не просто отсутствует, но его присутствие считается скорее дурным тоном, во всяком случае у молодых образованных женщин. Отчасти это объясняется сильным влиянием феминизма (я буду о нем говорить отдельно). Но есть и другие объяснения. Бриджит МакДана, человек театра, как раз любит одеваться красиво и со вкусом в отличие от многих своих соотечественниц. Тем не менее она их не осуждает: «Я знаю, что в Европе бытует представление, что у американок нет вкуса. Это неверно. Просто у них свой стиль». Ну что же, попробуем разобраться. Прежде всего, по моим наблюдениям, основных стилей не один, а как минимум два. Professional — это формальный, деловой вид одежды. И casual — так сказать, небрежный, неформальный. Первый предполагает строгий костюм для мужчин и женщин, пиджак и брюки — у тех и у других. Впрочем, изредка видела я и юбки. И костюм и особенно блузка или рубашка должны строго соответствовать моде сегодняшнего дня. И если, положим, в этом году модны блузки с отложным воротником поверх дамского пиджака, то уж никак невозможно, чтобы шею охватывал воротничок «стойка». Как-то осенью я наблюдала разъезд участников одной из бизнес-конференций, проходившей в престижном Хайят-отеле в Нью-Йорке. Все они выглядели как близнецы, братья и сестры — в одинаковых черных длинных пальто, с накинутыми поверх шарфами. Такое следование моде и стилю professional, однако, свойственно преимущественно людям из мира бизнеса. В кругах «академических», то есть среди университетских преподавателей и ученых, принят уже менее формальный стиль. Хотя и здесь на торжественные собрания, вроде выпускного вечера, тоже одеваются достаточно строго. Но это на работе. Вне ее принят стиль casual. И вот тут американцы «оттягиваются» по полной программе. «Главный критерий для нас в одежде это удобство», — объясняла мне американский стиль Бриджит. Впрочем, здесь тоже нет большого разнообразия. Джинсы, майки с коротким или длинным рукавом. А зимой — хлопчатобумажные толстовки с начесом. Если уж очень холодно, то вязаные, шерстяные свитера. Во всем небрежность — бесформенный верх, бесформенный низ, штаны с потертыми коленями — норма. У молодежи к этому добавляется еще и некоторая нарочитость: драные джинсы, широченные штаны с низко опущенной ширинкой, длиннющие рукава. Все это как бы иллюстрирует общий принцип: «Что нам до ваших условностей? Нам так удобно». Как-то мы с Мишель шли по Стэйт-стрит, главной улице Чикаго. Вдруг она толкнула меня в бок: «Посмотри-ка налево». Нам навстречу шла хорошо одетая, красиво причесанная леди. Ее белокурые волосы лежали волнами на черном лисьем воротнике, украшавшем длинное шерстяное пальто. А на ногах были... разношенные кроссовки. «Сейчас придет к себе в офис и наденет лодочки на каблуках. На нас же, случайных прохожих, ей наплевать. Если бы такое чучело появилось на улицах Парижа... — ехидно начала Мишель. — Впрочем, что я говорю! Ни одна француженка не могла бы себе этого позволить». Здесь же это не исключение, а правило. В кроссовках можно увидеть даму и в меховом манто, и в элегантном костюме. Часто, приглашая вас в гости, хозяева специально говорят: «Только, пожалуйста, оденьтесь кежеал». Это значит — расслабьтесь, не стесняйте себя одеждой. И в этом есть своя разумная философия: отдохните от условностей деловой жизни, освободите себя для вольных движений, откажитесь от всего, что вам мешает быть самим собой. Это приятно. С одной стороны. С другой — существует все-таки этика одежды, выработанная веками. Пропагандируемая кутюрье всего мира, журналами мод. Нарушение ее режет глаза, раздражает. Скажем, спортивный стиль — короткие шорты, обтягивающая майка — хорош для худощавой подтянутой фигуры и стройных ног. Но когда тесные шорты обтягивают пышные бедра, а маечка — большую отвисшую грудь (бюстгальтеры молодые американки обычно не носят), это зрелище не из приятных. Многие девушки в России сегодня, даже в самой далекой глубинке, уже знают, что надо надеть, чтобы выглядеть стройнее, современней. Моя студентка из МГУ, побывавшая в Америке, рассказывала: «Я из небогатой семьи, но привыкла одеваться в дорогое и качественное. Хотя для этого маме приходилось много работать, а мне экономить на всем. Меня потрясло, как одеваются мои ровесницы, студентки, аспирантки. Носят в университете такое, что я не надела бы и на дачу». А в Мичиганском университете моим соседом был аспирант из Петербурга. Его хорошенькая жена жаловалась мне: «Зачем я привезла сюда свои наряды, модные туфли? Попробуй приди в них на любую вечеринку — чувствуешь себя попугаем. Джинсы, майки, кроссовки. Вот и все, что здесь носят». Вся эта небрежность в одежде относится преимущественно к молодым и очень молодым. Обычно чем старше женщина, тем она элегантнее. Пятидесяти-шестидесятилетние не одобряют своих дочек и внучек за их стиль. Во всяком случае, я не раз слышала препирательства по этому поводу. Например, в ток-шоу у знаменитой Опры Уинфри. Шла передача о конфликтах между девочками-подростками и их матерями. «Посмотрите на нее. Эти драные джинсы. Этот мешок вместо блузки, эти ужасные гриндерсы», — говорила, страдая, мать. Ее пятнадцатилетняя дочь, сидевшая до того с благожелательным видом, аж подскочила на стуле: «А вы знаете, что она мне предлагает? Шелковую блузку с узкой юбкой. О-о-о!» Конечно, это вполне можно было бы понять. Но тут речь немного о другом. Молодые как будто нарочно бросают вызов старшим — не хотим красиво одеваться, не собираемся следить за своей внешностью. Я еще вернусь к этой тенденции в главе, посвященной феминизму. Тут я хочу сделать очень существенное уточнение. Я говорю о своих впечатлениях весьма усредненных. О том, что бросается в глаза. Кроме двух упомянутых стилей professional и casual здесь еще и третий, dress-up style, то есть нарядный. В нарядных туалетах можно увидеть публику в театрах, концертных залах, на вернисажах. Правда, не удержусь от злословия — и тут иногда бывает заметна привычка американок ходить обычно в джинсах или в брюках. На некоторых женщинах, с их манерой широко размахивать руками и двигаться спортивным шагом, даже самые изящные платья сидят немного нескладно. Зачастую американки лишены необходимой для таких нарядов женственности. Кстати, всевозможной женской одежды американки покупают много. Из магазина они уносят обычно не одну-две, а целый ворох платьев, блузок, шарфов, бижутерии. При этом, взглянув на хорошо одетую женщину, легко определить, в каком магазине она одевается. Если в бутиках — значит, один уровень финансовых возможностей, если в каком-нибудь «Penny's», «TJMAXX» пли «Marshal's» — совсем другой. Однако, как известно, сама по себе купленная вещь погоды не делает. Для этого нужен еще и вкус. А вот он, как говорит Андре, оставляет желать лучшего. Много раз я с трудом сдерживала улыбку, наблюдая за тем, как пытаются принарядиться американские студентки. На одной из своих лекций я рассказывала им, как тщательно следят за своей внешностью молодые россиянки. На другой день некоторые пришли не в обычной форме — джинсы и майка, а, как им, очевидно, казалось, очень нарядными. На одной было черное шелковое платье, воздушный шарфик вокруг шеи, беленькие носочки и... здоровенные бутсы. На другой — прозрачное платье в модном стиле нижнего белья, а сверху индейская блуза из пестрого хлопка и деревянные бусы. Еще раз уточню, я говорю о некой тенденции, часто отмечаемой не только русскими, но и многими европейцами. Конечно, на улицах крупных городов всегда увидишь несколько женщин весьма элегантных. Лично я знаю американок, умеющих одеваться со вкусом. Но, как говорит Макс Лернер: «Личные свойства индивида — одно, а общекультурные тенденции — совсем другое».

Контакты мастера портретной матрешщки Россия Москва Петровско-Разумовский проезд д 12 тел +7 903 598 35 00 Григорий